Я был душой дурного общества.
И я могу сказать тебе:
Мою фамилью-имя-отчество
Прекрасно знали в КГБ.

В меня влюблялася вся улица
И весь Савёловский вокзал.
Я знал, что мной интересуются,
Но всё равно пренебрегал.

Свой человек я был у скокарей,
Свой человек — у щипачей,
И гражданин начальник Токарев
Из-за меня не спал ночей.

Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел,
Но ктой-то там однажды скурвился,
ссучился,
Шепнул, навёл — и я сгорел.

Начальник вёл себя не въедливо
И на допросы вызывал,
А я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал:

"Не брал я на душу покойников,
И не испытывал судьбу,
И я, начальник, спал спокойненько,
И весь ваш МУР видал в гробу!"

Но дело не было отложено,
И огласили приговор —
И дали всё, что мне положено,
Плюс пять мне сделал прокурор.

Мой адвокат хотел по совести
За мой такой весёлый нрав,
А прокурор просил всей строгости
И был, по-моему, не прав.

С тех пор заглохло моё творчество,
Я стал скучающий субъект.
Зачем мне быть душою общества,
Когда души в ём вовсе нет!

свернуть