Вечер я, братия, Во беседе сидел, А по утру, братия, Во гроб поспел. С белым телом расставался, Расставшись, прощался: «Прости, мое тело, Прости, мое белое! Тебя, мое тело, Моют-одевают, Моют-одевают, Во гроб полагают И доскам наложат… А мне, душе грешной, Будет две дороги: Первая дорога Ломом заломавше, Ломом заломавше, Снежком припорошена – Лом-то – беззаконья, Снег – грехи велики. Вторая дорожка Гладка и широка, Гладка и широка – Идти неохота: Приведет дорожка К огненной реке…»
